Мировой кризис, разразившийся в апреле 2020 года на нефтяном рынке, коварен уже тем, что едва ли 90% материалов СМИ посвящены перипетиям колебаний цен на биржах, а вот на все остальные отрасли энергетики не хватает ни времени, ни сил. В течение июля, тем не менее, стоимость барреля отыграла большую часть потерь, страны-участницы соглашения ОПЕК+ весьма дисциплинированно выполняют все его условия, так что обстановка становится значительно спокойнее.
Единственным государством, которое оказалось в выигрыше – Китай, эта страна не только первой попала под удар пандемии COVID-19, но и первой сумела выйти из необходимости применять карантинные меры, первой восстановила экономику, а финансовые резервы позволили Китаю импортировать огромный объем нефти по минимальным ценам. А вот среди стран нефтедобывающих и газодобывающих выигравших не оказалось, речь шла только о том, чтобы добиться минимального уровня потерь. Но уже можно констатировать, что все разговоры о том, что пандемия ускорит так называемый «энергетический переход» остались разговорами – мировой энергетический рынок восстанавливается, медленно, но верно двигаясь к традиционной для него структуре.
Россия планы СПГ-проектов не отменяет
Следить за всем, что происходит на мировых нефтяных и газовых рынках, вне всякого сомнения, обязательно нужно, однако не стоит за ними забывать о более фундаментальных процессах, которые без спешки и ажиотажа, происходят в энергетике России. Да, в этом году Газпрому будет очень непросто, трубопроводные поставки идут с большими сложностями, однако на другом «фланге» газового бизнеса никаких катаклизмов не наблюдается. НОВАТЭК, как компания-оператор проекта «Арктик СПГ-2», не стала отменять окончательное инвестиционное решение по нему, принятое в конце 2019 года. 4 августа 2020 года «РусХимАльянс» и проектная компания НИПИГАЗ провели в Кингисеппском муниципальном районе общественные слушания по проекту и материалам оценки воздействия на окружающую среду (ОВОС) строительства и эксплуатации объектов интегрированного комплекса по переработке и сжижению природного газа в районе поселка Усть-Луга. В составе комплекса, напомним – завод по сжижению газа мощностью 13 млн тонн.
В 2021 году НОВАТЭК планирует принять окончательное инвестиционное решение по проекту «Обский СПГ», на подходе – продвижение проект «Арктик СПГ-1» и «Арктик СПГ-2». Роснефть продолжает размышлять по поводу проекта «Дальневосточный СПГ» и о том, что в составе проекта «Восток Ойл» на Таймыре может появиться и СПГ-проект, если компании удастся выиграть намеченные аукционы на газовые месторождения. Именно СПГ-сектор является самым динамичным – стабильно растет и предложение, и спрос, а для России производство СПГ несет возможность добиться значительного роста диверсификации потребителей, поскольку морская транспортировка позволяет работать с теми странами, для которых трубопроводные поставки из нашей страны организовать невозможно.
Торопиться было не зачем
Россия, с нашими запасами энергетических ресурсов, на мировом энергетическом рынке присутствует давно: нефть поставляла на внешние рынки Российская империя, с 1960-х годов в эту отрасль активно вошел Советский Союз, современная Россия играет на мировом рынке нефти далеко не последнюю роль. То же можно сказать и об угле, а вот с природным газом все события стали разворачиваться по историческим меркам совсем недавно. Начав с небольших по объемам поставок газа Италии, СССР, а теперь и Россия, выстраивала и выстраивает сейчас взаимовыгодное сотрудничество с компаниями из всех новых европейских стран, строя все новые и новые тысячекилометровые магистральные газопроводы. Год за годом расширялась и ЕСГ (Единая система газоснабжения) – от новых и новых месторождений к потребителям во всех союзных республиках прокладывались магистральные и распределительные трубопроводы. Одновременно с этим, с начала 1970-х годов стало расти и крепнуть новое направление в газовом бизнесе – производство и морская транспортировка СПГ. Во времена СССР это направление развития в нашей стране не получило, причем по очень простой причине – нам этого не требовалось, Советскому Союзу не было никакой необходимости производить СПГ для собственного потребления, для этого вполне достаточно было ЕСГ. Необходимости в освоении новых технологий и новых региональных газовых рынков не было еще и потому, что самым быстро растущим в экономическом плане регионом в то время была Западная Европа, а здесь все проблемы с поставками уверенно снимались за счет магистральных газопроводов. Экспортных объемов газа, уходивших в Европу, было вполне достаточно для того, чтобы закрывать имевшиеся у государства потребности в свободно конвертируемой валюте.
СПГ «малый», «средний» и «крупный»
Как видите, вполне объективно ситуация сложилась так, что нет ничего удивительного в том, что первый крупнотоннажный СПГ-проект в России был реализован только в 2009-м году – им стал «Сахалин-2». Состоялся он при серьезном финансовом и технологическом участии зарубежных акционеров, англо-голландской компании Royal Dutch Shell и японских компаний Mitsubishi и Mitsui. Слово «крупнотоннажный» в этом предложении появилось не случайно – производство, хранение и транспортировка СПГ как вид бизнеса имеет свои особенности, связанные, прежде всего, с используемыми технологиями. Их три вида: малотоннажное сжижение – технологические линии мощностью до 100 тысяч тонн СПГ в год, среднетоннажное сжижение – технологические линии мощностью до 1 млн тонн СПГ в год, а технологические линии большей мощности – это уже крупнотоннажное сжижение. Освоение этих технологий в России не шло «снизу вверх»: «Сахалин-2» был принят в эксплуатацию в 2009 году, первый малотоннажный СПГ завод в России появился в Псковской области в 2016 году, среднетоннажный проект – это «Криогаз-Высоцк» в Ленинградской области, начавший работу в апреле 2019 года.
Вот с малотоннажными технологиями у нас все в полном порядке – компания «Криогаз», входящая в промышленную группу Газпром Банка, получила соответствующие патенты и полностью локализовала производство всего оборудования в России – в подмосковной Балашихе, в цехах «Криогенмаша», который тоже входит в промышленную группу Газпром Банка. Мини-заводы СПГ уже поставляются в Китай, заводы работают не только в Псковской, но и в Калининградской области, целый ряд проектов находится в стадии реализации. Напомним, что усилиями Газпрома газификация России в конце 2019 года добрался до показателя в 71%, вне газовой сети сейчас в основном остаются удаленные населенные пункты. Малотоннажные СПГ-заводы могут помочь ускорить этот процесс. Но важно помнить, что здесь всегда имеется дилемма: строить газовые трубопроводы в малонаселенные пункты порой бывает дорого. Однако для того, чтобы всегда была возможность своевременно доставить СПГ, требуются дороги – автомобильные или железнодорожные, со всеми вытекающими отсюда размерами смет. Поэтому малотоннажный СПГ не является неким «чудодейственным эликсиром», задача полной газификации всех наших городов и поселков требует комплексного подхода. А вот производство самих технологических линий экспортный потенциал имеет, первый опыт поставок уже появился, есть основания полагать, что последует и продолжение.
О среднетоннажном проекте в Высоцке Аналитический онлайн-журнал «Геоэнергетика.ru» уже писал достаточно подробно. Если совсем коротко, то Газпром Банк в качестве технологического партнера привлек французскую компанию Air Liquide, которая согласилась с требованием о полной передаче всех лицензий и патентов. Степень локализации производства оборудования «Криогаз-Высоцк – около 70%, для первого проекта очень высокий показатель. Вторая малотоннажная линия должна быть принята в эксплуатацию в конце 2020 года в составе «Ямал-СПГ», и это уже полностью российская технология «Арктический каскад», который Геоэнергетика тоже не обошла вниманием.
НОВАТЭК, как частная компания, имеет полное право не раскрывать полный объем информации, но в одном из своих интервью глава НОВАТЭК Леонид Михельсон говорил о том, что «Арктический каскад» может стать и крупнотоннажным, для этого требуется отечественная газовая турбина большой мощности. Среднетоннажное сжижение уже имеет вполне очевидную экспортную составляющую: продукция «Криогаз-Высоцка» малыми танкерами-газовозами поставляется в литовскую Клайпеду и в несколько портов Германии. Танкеры – не российского производства, НОВАТЭК как оператор этого проекта, спокойно пользуется зафрахтованными судами. Теоретически к этому проекту можно подключить принадлежащую Газпрому плавучую регазификационную установку «Маршал Василевский», но объемы резервуаров этого судна великоваты для скромных возможностей завода в Высоцке.
Уровень локализации производства среднетоннажного оборудования растет уверенно – по договоренности с НОВАТЭК Росатом на базе НИИЭФА (НИИ электрофизической аппаратуры) под Санкт-Петербургом уже создал криогенный испытательный стенд, который позволяет проверять образцы оборудования при температуре в -196 градусов. Кроме того, входящий в машиностроительный дивизион Росатома ЗиО-Подольск в 2019 году стал первым в России и четвертым в мире предприятием, освоившим производство витых теплообменников, а в 2020 году на производственных площадках ОКБМ (Опытно-Конструкторское Бюро Машиностроения) им. И. Африкантова начато производство погружных насосов для перекачки СПГ из заводских емкостей хранения в резервуары танкеров-газовозов. Звучит обыденно, но попробуйте представить уровень требований к насосу, который предназначен для перекачки СПГ из наземных емкостей в емкости танкеров-газовозов: работать он будет, будучи полностью погружен в сжиженный газ, имеющий температуру минус 162 градуса, перекачивать он будет 1’750 кубометров СПГ в час.
Составляющие СПГ-бизнеса
Завод, на котором работают средне- и крупнотоннажные технологические линии по сжижению природного газа – безусловно, важнейшая, но далеко не единственная составляющая производства СПГ. Давайте при помощи обычной, житейской логики задумаемся, что входит в единый комплекс, помимо заводов. Все, что требуется для начала рассуждений – помнить о том, что СПГ – это обычный природный газ, приведенный в состояние жидкости методом охлаждения его до минус 160 градусов. Следовательно, «пункт № 0» — газ нужно добыть и доставить к производственной площадке, но вот тут у России проблем нет, это мы не просто умеем, а можем кого угодно научить искусству бурения скважин и прокладки газовых магистралей. Для «Сахалина-2», впрочем, пришлось прибегать к помощи иностранных компаний – газ добывается на шельфе, таких технологий ни у СССР, ни у России раньше не было. Следующий момент: природный газ всегда представляет собой целый «коктейль» газов, в его состав входят этан, метан, пропан, бутан и целый ряд примесей – в зависимости от конкретного месторождения. Часть этих газов переходят в жидкое состояние при более высоких температурах, и при дальнейшем охлаждении вполне способна превратиться в лед. Такая перспектива – риск того, что выйдет из строя все оборудование технологической линии, поэтому газ, поступающий из скважин, приходится разделять (сепарировать) на отдельные фракции и удалять все, что может помешать технологическим процессам. Сепарирование – еще одна составляющая СПГ-производства, без нее тоже никак. Здесь сделаем аккуратную пометочку — СПГ на 95 процентов и более состоит из метана, из примесей в нем может присутствовать только азот.
Важный момент, к которому еще будем возвращаться – в составе СПГ практически полностью отсутствует сера. Напомню, что именно по процентному содержанию серы разделяют на сорта нефть, что именно сера является наиболее экологически вредным химическим элементов в составе выхлопных газов двигателей внутреннего сгорания. В составе СПГ серы нет – следовательно, его использование в качестве моторного топлива экологически в разы менее вредно, чем любое использование мазута, дизельного топлива и или бензина. С 1 января 2020 года действуют новые нормативы IMO, Международной морской организации, по которым содержание серы в выхлопных газах морских судов не должно превышать 0,5%, что в семь раз меньше предыдущего ограничения. О том, сколь трепетно относятся к защите окружающей среды в той же Европе, все мы хорошо осведомлены, однако у нас с вами интерес это, в общем-то, теоретический, а вот у Газпрома и у НОВАТЭКа он сугубо практический. ПРГУ, плавучая регазификационная установка, «Маршал Василевский» способен не только вернуть газ в его традиционное агрегатное состояние и подать его в ПХГ на берегу Калининградской области, его оборудование позволяет перекачивать СПГ как жидкость в бункеры судов, для которых СПГ – моторное топливо. НОВАТЭК вошел в проект «Криогаз-Высоцк», чтобы поставлять газ на терминал, строящийся им совместно с бельгийской Fluxys в немецком порту Росток, где будет проходить бункеровка морских судов и откуда СПГ будет идти на наземные заправки для тяжелых грузовиков, сеть которых появится в Германии. Но к этим моментам мы еще будем возвращаться, чтобы детальнее оценить технологические подробности.
Итак, газ добыли, к территории завода поставили, сепарировали его на составляющие, технологические линии свое «отжужжали», что дальше, какие еще этапы необходимо пройти, чтобы доставить СПГ конечным потребителям? Надо залить СПГ в резервуары танкеров-газовозов, которые корректнее, конечно, называть танкерами-метановозами – причины мы только что объяснили. И каким образом заливать? Непосредственно с финального участка линии сжижения протягиваем шланг и включаем насос? Не получится – в любом производстве есть технологические перерывы, да и заправка танков (емкостей) газовоза таким способом превратилась бы в тотальное нарушение всех правил техники безопасности. Оптимальный вариант – готовую продукцию сливать в емкости, из которых в дальнейшем и переливать в танкеры, тогда вопросы логистики и производства уже никак не будут зависеть друг от друга. Затем – загрузка СПГ в танкеры, морская транспортировка и доставка потребителю на его приемный терминал. Затем – перегрузка СПГ из танкеров в приемные терминалы, хранение, регазификация и поставка через газораспределительные сети конечным потребителям. Вот с конечными стадиями у нас пока все грустно – нет у России технологий строительства регазификационных терминалов, да и с наземными резервуарами для хранения СПГ все далеко от совершенства.
«Сгущенка» на площадке «Ямал-СПГ»
Мы уверены, что многие из вас, уважаемые читатели, видели, как выглядят эти резервуары на «Ямал-СПГ» — уж очень талантливы оказались дизайнеры, придумавшие вот такую раскраску:
Высота резервуара составляет 43 метра, диаметр – 84 метра, толщина стен цилиндра – 80 сантиметров. Конечный результат выглядит отлично, а вот то, что мы не видим:
Менее красочно, зато более очевидно, по каким причинам на систему хранения СПГ в резервуарах приходится тратить в среднем 18% от всего объема капиталовложений в любой крупнотоннажный СПГ-проект – такова мировая статистика. Между внутренней и внешней обечайками – стена из предварительно напряженного бетона, с которым у нас работает Росатом, который и подбирал для завода предприятия, способные справиться с такой работой. Во время проектирования выяснилось, что в России могут все, а вот внутреннюю обечайку – нет. Проблема не в сплаве, а в том, что ширина колец, из которых состоит эта обечайка – 6 метров, а ни на одном металлургическом предприятии прокатного стана такого размера нет, поскольку потребностей таких никогда не было. Создать стан такой ширины можно, но тут же возникнет вопрос с его окупаемостью – в России все еще не строят крупные резервуары для хранения СПГ каждый год по несколько штук, а больше никому листы металла такой ширины не требуются.
Как и когда будет решена проблема с заводскими резервуарами хранения СПГ – время покажет, а сейчас просто зафиксируем, что промышленность России способна уверенно справиться с материалами для внешней и внутренней обечаек, если не требуется слишком большой геометрический размер, нет никаких проблем и с теплоизоляционными материалами. И это – хорошо, поскольку размеры танкеров-газовозов куда как скромнее, чем размеры заводских резервуаров, а именно система хранения СПГ, собственно, и делает грузовое судно танкером-газовозом. Вот только бетона между внутренней и внешней обечайками на судах быть не может – вес, знаете ли, великоват. Потому и учат специалисты судостроительного комплекса «Звезда» в свободное от основной работы французский язык – для удобства общения с очень важными и очень нужными гостями.
Технологии крупнотоннажного сжижения в гости к нам
Несколько слов о том, какие крупнотоннажные технологии использованы на российских СПГ-проектах. «Сахалин-2» — лицензированные технологии от Royal Dutch Shell, за локализацией их оборудования в нулевые годы никто не гнался, со словом «импортозамещение» мы познакомились только после известных событий 2014 года. «Ямал-СПГ» — технологии Air Product, в 2018 году завод вышел на полную проектную мощность в 16,5 миллиона тонн готовой продукции в год, а НОВАТЭК подвел итоги – локализация производства оборудования для нового гиганта новой промышленности составила внезапные 50 с лишним процентов. В ближайшее время НОВАТЭК намерен приступить к реализации своего второго крупнотоннажного производства СПГ – проект «Арктик СПГ-2», и специалисты по проведению тендеров рассчитывают, что в этот раз уровень локализации вырастет уже до 70 процентов. Эти цифры вполне убедительно доказывают, что все слухи и сплетни о «смерти машиностроения в России» очень сильно преувеличены – энергетическое машиностроение уверенно развивается, осваивая совершенно новые направления.
Для газового кластера в Усть-Луге Газпром в качестве технологического партнера рассматривает немецкую компанию Linde – ту самую, технологические линии которой уже монтируются на Амурском газоперерабатывающем заводе. Открытые источники информации никаких подробностей переговоров по этому поводу не передают, но логика подсказывает, что шансы на успех в борьбе за локализацию точно имеются. Шесть технологических линий на Дальнем Востоке, две технологических линии по крупнотоннажному сжижению в Усть-Луге мощностью по 6,5 млн тонн в год и еще шесть технологических линий для газоперерабатывающего завода в там же Усть-Луге – вот таким может быть объем российских заказов у Linde. Конечно, «биография» этой компании куда как продолжительнее, чем у любой российской компании – инженер Карл Пауль Готфрид фон Линде (Carl Paul Gottfried von Linde) свой первый патент на первую компрессорную холодильную установку получил в далеком 1873 году, и за минувшие полторы сотни лет его потомки искусство торговаться освоили на высшем уровне, но Газпром вполне способен разместить заказы на общую сумму более десятка миллиардов долларов — надеемся, что это поможет достижению положительного результата.
Yamalmax – новый тип морских судов в мировой классификации
И вот только теперь, после этого беглого обзора того, что такое СПГ-сектор газовой индустрии, мы аккуратно подобрались к его транспортировке морским транспортом – то, что видно со страниц всех новостных агентств. По состоянию на день сегодняшний обстановка выглядит следующим образом: для транспортировки СПГ с «Сахалина-2» только и исключительно «чужие», то есть зафрахтованные метановозы, точно так же выглядит ситуация с «Криогаз-Высоцк». А вот для «Ямал-СПГ» задействованы метановозы, которые в мировой классификации имеют отдельную строку – южнокорейские корабелы специально для российского арктического проекта построили вот уже 15 танкеров класса Yamalmax. Отличительная особенность – их ледовый класс, Arc7 по международной классификации, превышающий тот, который когда-то именовался УЛА: усиленный ледовый арктический. Они способны самостоятельно одолевать ледовые поля толщиной до 2,1 метра – не торосы, а именно ледовые поля, тут есть собственные, арктические, нюансы. Общий объем танков (так мореходы для краткости называют резервуары с криогенными системами хранения) Yamalmax – 170 тысяч кубометров, в которых помещается порядка 100 тысяч тонн СПГ.
Удобно для подсчета, если честно, и именно метановозы с таким объемом резервуаров являются самыми распространенными, «рабочей лошадкой СПГ-индустрии». Еще одна особенность Yamalmax – то, что каждый из них оснащен тремя винто-рулевыми колонками типа AIZIPOD, позволяющими судам двигаться кормой вперед, причем даже не совершая для этого разворота. Вот только что судно шло носом вперед, несколько мгновений – и вот оно уже с такой же скоростью пошло вперед кормой. Поэтому, кстати, полное название арктических метановозов – Double Acting Tanker (DAT) Yamalmax. В условиях Северного Ледовитого океана такая маневренность не прихоть, а необходимость, поскольку ледовые поля и торосы тут «норма жизни», а скорость передвижения для метановозов – очень важный фактор. Как бы ни росла надежность криогенных систем хранения, испарение СПГ не удается довести до нуля, хотя технологи и сражаются за эту замечательную цифру. Если для нефтяных танкеров вполне достаточно средней скорости по чистой воде в 14 узлов, то метановозы перемещаются со скоростью 18 узлов – любое промедление оборачивается дополнительными потерями ценного груза.
Мы так привыкли к фразе «Yamalmaх-ы» построены в Южной Корее», что даже не задумываемся – а каким таким образом южнокорейские судостроители умеют это делать, если в этой прекрасной стране познакомиться со льдом можно только в морозильнике? Те, кто чуть глубже в теме, знают, что проект Yamalmax был разработан в куда как более северной стране – в Финляндии, инжиниринговой компанией Acer Arctic по заказу «Совкомфлота». То, что «Совкомфлоту» такой проект был необходим – понятно. Но по каким же таким причинам заказ был размещен именно в Acer Arctic? Вот об этом и о том, как это связано с «Норильск Никелем», какое отношение к этому имеет еще одна замечательная финская компания Wärtsilä, почему ее профессионалы так уверенно читают чертежи с пояснительными записками на французском языке, который уважают и знают в деревообрабатывающих цехах компании «Свеза», которая стала новым и желанным поставщиком судостроительных заводов, в том числе и судостроительного комплекса «Звезда» в городе Большой Камень, что рядом с Владивостоком, где никто не хочет без фанеры пролететь мимо Парижа – в следующей статье.
Энергетика для промышленности и промышленность для энергетики
Если кому-то вдруг показалось, что рассказ о становлении новой для России отрасли тяжелого гражданского судостроения не имеет отношения к темам, которые имеют отношения к геоэнергетике, то это не верно. Картина нынешнего мира, порой похожая на мельтешение не связанных друг с другом событий, на самом деле имеет внутренние связи, пусть их и не просто увидеть с первого взгляда. Тяжелое судостроение – это нефтяные танкеры и газовозы, часть нефтяного и газового бизнеса, транспортная составляющая добычи углеводородов, причем часть неотъемлемая – транспортировка нефти и газа не может и не должна быть ограничена трубопроводными проектами. Исторически сложилось так, что в Советском Союзе была создана прекрасная школа военного судостроения, а вот крупнотоннажные танкеры мы всегда заказывали за рубежом. Мало того – после 1991 года и событий 2014 года для России «исчезли» судостроительные предприятия Украины, многое приходится осваивать буквально с чистого листа. Строительство метановозов, да еще и ледового класса Arc7 – эта самая сложная и самая высокотехнологичная отрасль судостроения, и та самая Россия, о «технологической отсталости» которой так любят болтать досужие языки, как мы покажем, оказалась вполне готова к ее освоению. Этот процесс не идет так быстро, как хотелось бы, но тут стоит немного подправить один из афоризмов Виктора Степановича Черномырдина: «Тяжелое судостроение – это не та отрасль, где можно языком кое-как». Ни в одной стране мира становление этой отрасли не обходилось без массированной помощи со стороны государства. Это отрасль, которая максимально наглядно демонстрирует, что перед Россией сейчас стоят одновременно два вызова: нам нужно одолеть рывок не только в высокотехнологичные отрасли со всем, что им присуще – роботизацией, нанотехнологиями, цифровизацией, нам предстоит возродить в полном масштабе и на новом уровне более традиционные школы.
России нужны корабелы, нужны профессионалы, способные работать с металлом, способные стоять у штурвалов кораблей, которые предстоит научиться строить. Локализация производства оборудования для сжижения природного газа привлекла сотни российских предприятий, включая Росатом и Роскосмос, предъявила новые требования к приборостроению и к производителям красок. СПГ-отрасль требует научиться строить арктические метановозы, которым предстоит работать на Северном морском пути, для развития которого требуются новое навигационное оборудование и даже космические спутники, спасательные и лоцманские суда, развитие старых и новых портов на побережье Арктики.
Отделить энергетику от всего перечисленного, если все это должно стать единым комплексом, невозможно, да и не получится при всем желании. «Свеза» освоила производство фанеры, выдерживающей температурные перепады от -160 до +30 и обратно, да еще и повышенной прочности – без этого материала невозможно создать криогенные системы хранения, и вполне традиционное производство стало действительно высокотехнологичным. Wärtsilä, разработавшая невиданные ранее судовые двигатели, которые способны работать на дизельном топливе, судовом мазуте и СПГ, причем переход с одного вида топлива на другое в считанные секунды, и неожиданно выяснилось, что это может помочь дальнейшему развитию ВИЭ-энергетики. Морская перевозка СПГ потребовала повышенной скорости перемещения, что стало основанием для создания более мощных и высокоманевренных двигателей, которые стали основой наземных энергоблоков, способных справляться с пиковыми нагрузками в объединенных энергетических системах.
Внутренних связей между тем, что, казалось бы, находится бесконечно далеко друг от друга – полным-полно. Лесоруб, заготавливающий березовую древесину в средней полосе России, обеспечивает работу судостроительного комплекса на Дальнем Востоке, который обеспечит прибыль двигателестроительной компании, которая строит электростанцию где-то на Крите. Так что не надо удивляться даже в том случае, если на страницах Геоэнергетики вы вдруг обнаружите статью, посвященную деревообработке или тому, как у нас обстоят дела с лакокрасочным производством. Современная энергетика обеспечивает работу всех отраслей промышленности, но при этом десятки отраслей промышленности обеспечивают развитие самой энергетики – таким стал уровень нашей цивилизации.